Чехов

В прозе Чехова представлены персонажи-журналисты, репортеры, газетчики, читатели газет и сами газетные публикации. Исследуется типаж чеховского репортера, стереотипность поведения и характера которого становятся своеобразным амплуа. С переходом от комических рассказов к «скучным историям» героев, с усилением подтекста репортеры с их однолинейностью изображения исчезают из произведений Чехова.

В статье рассматривается эволюция представлений Чернышевского о герое гоголевской «Шинели» (от апологетики гуманистического чувства к тому, «который нуждается в защите», до отрицания его права на сочувствие, до высказывания «невыгодной правды» о нём) с целью показать рецидивы подобного толкования маленького человека в отечественном чеховедении.

Предлагается взгляд на комедию Чехова как на полифоническое (в музыковедческом понимании термина) воссоединение мелодических голосов разных персонажей, с которыми отчётливо и зловеще диссонирует голос (самоощущение, поведение, брезгливо-насмешливое отношение к другим) молодого лакея Яши.

В статье рассматриваются связи бытового и бытийного планов в драмах Чехова и Андреева: повседневность как знак экзистенциального трагизма бытия; переживание центральными персонажами отчуждения, одиночества, раздвоенности и неподлинности существования; прорывы к красоте и божественной благодати.

В статье рассматривается один из способов представления начального этапа речемыслительной деятельности персонажа в прозе А. П. Чехова – поток сознания как проявления идиостиля писателя.

В статье рассматривается образ гувернантки Шарлотты Ивановны, героини «Вишневого сада». Ключом к пониманию образа становятся реализующиеся в тексте мотивы игры. Уделяется внимание также истории создания и сценической судьбе персонажа.

В статье рассматриваются образно-смысловые параллели в произведениях А. П. Чехова и С. В. Рахманинова, выявляющие родственные черты художественного миросозерцания и поэтики писателя и композитора как выразителей национальной самобытности отечественного искусства.

В статье сосредоточено внимание на метафорах Пруста, Толстого, Чехова, понимаемых Набоковым как способ перехода от объективной к субъективной реальности. Проводятся аналогии с представлением о реальности Набокова, нашедшем выражение в его художественном творчестве.